Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год - Андрей Ангелов

домиками. Небесная деревня была всюду. Изредка подобную живопись разбавляли каменные площадки с Конями.

— Не пойму, а дорога-то здесь зачем? — риторически вопросил карманник сам себя.

51. Небесная гостиница

— Номер один, восемь, — произнёс карманник.

Он легко толкнул голубую дверь с табличкой «1,8», она так же легко отворилась. Без ключей и карточек, даже драный шпингалет не висел.

Сидоркин прошёл внутрь, тупо встал посреди помещения. Небольшая, чисто выбеленная, комнатка. Пружинная кровать с тюфяком и подушкой, стул, тумбочка, окно. Стола, и того не было.

— Не пять звёзд, — критически вымолвил воришка.

Тотчас же сзади послышался резкий, но приятный голос:

— Пять звёзд здесь тож есть. Да такие звёзды, что любой турецкий «Резорт Спа» нервно курит, — голос звучал по-русски и без акцента.

Ворик обернулся и увидел на пороге крепкого черноусого мужика. Высокие сапоги, кожаная жилетка, шляпа-сомбреро.

— Привет! — поздоровался гость, сверкая белоснежными зубами. — Я управляющий сей шараги, зашёл познакомиться.

— Привет, ты русский?

Мужик огладил усы, по-хозяйски зашёл в комнату, остановился напротив:

— Я мексиканец, чувак!

— Нехило по-русски болтаешь, — заметил Сидоркин. — Впрочем, как вижу… тут все на нём изъясняются.

— Конечно, — пожал мексиканец мощными плечами. — Русский — это любимый язык Иисуса наравне с латынью. А так как на латыни ныне и присно говорят ток святоши и врачи, то… Тебя-то как зовут?

— Саня. Я из Москвы.

— А я Игнасио из Акапулько, — мексиканец протянул широкую мозолистую ладонь.

Карманник крепко пожал. Ладонь была тёплой и чуть влажной.

— Слышь, Игнасио, я, правда, на Небесах? И я, правда, отбросил копыта?

— Странный вопрос. Конечно, да.

— Здесь всё слишком по-земному, блин! И я имею в виду не эту комнатку.

— Естественно, — рассудительно отозвался Игнасио. — Небеса — это проекция земли и, следовательно, они должны соответствовать нашим привычкам и менталитету. На период пограничного состояния, до Божьего решения о постоянной прописке души.

— Складно трепешь, как профессор, — усмехнулся Сидоркин. — Внешне не скажешь. Ты больше похож на ковбоя из американского вестерна. Не хватает револьверов и лошади.

— Поработай тут с моё… — философски протянул мексиканец.

Скрипя сапогами по дощатому полу, он подошёл к окну. Саня, помедлив, тоже встал рядом. Сквозь пыльное стекло взгляд упирался в стену соседнего отеля. В номерах с видом на море, по ходу щас кайфуют те самые непорочные гаврики, с летающих тарелок в космосе…

— У тебя номер эконом-класса, — ответил на Санины мысли старожил. — Уже сейчас могу сказать, что путёвку в рай ты вряд ли получишь после Божьего суда.

Говори да не заговаривайся, чернозадец хренов. Сидоркина перекосило, ко рту подступила горечь, как типа дерьма пожевал. С другой стороны, откуда чернозаду знать, что у карманника с дьяволом проблемы личного свойства, и при лишь косвенном упоминании ада воришку трясёт как закодированного алкаша при запахе водки.

— Да-да, Санечка, вот так вот всё просто, — ухмыльнулся ковбой. — И в то же время сложно… Гостиница — это тюрьма, а сей номер — это камера. В отеле нет сторожей, уверяю, и ты волен выйти и идти на все четыре стороны света. Проблема лишь в том, что географии тут нет, как нет химии, истории, математики и физики. Тут нет ни хрена, и никакие законы не работают, кроме Господних.

— И что же там есть, за пределами отеля? — практично спросил Сидоркин, отлепляясь от окна. Он сел на кроватку, откинулся на стенку. — Быть может, я буду первым, кто сбежит из-под Божьего суда?..

Мексиканец обернулся лицом к комнате, подпёр узким задом подоконник. Скрестил крупные руки на груди. Усмехнулся:

— За пределами моего отеля другие отели. Дальше находятся ад и рай, а ещё дальше другие галактики и вселенные… некоторые пригодны для жизни и смерти, другие годятся ток для жизни, а в третьих нас ждёт одна смерть… Ещё рассказать?

Да и хрен с тобой, дон Педро. Тоже умник, мля. Сидоркин насупился. Однако пятисекундная пауза его самого быстро утомила, и он задал новый вопрос:

— Чем здесь вообще можно заняться?

— Ну… можно пойти в кафе, пожевать капустных листьев. Или отведать гуляш из морковки под бутылку «Водички». Если повезёт, получишь порцию рыбы. Мясо, извини, не держим… По вечерам крутим фильмы из жизни пророков и святителей. Хочешь, играй в лото или в шахматы в Лобби-баре.

— Хреновей выбора ещё не встречал, — мрачно сказал Сидоркин. Он привычно закинул ногу на ногу. — А чем занимаешься ты? Только не говори, что шашки, блин, и прочее…

— Режемся в кости с ребятами, — просто ответил Игнасио. — Снимаем девочек в местном клубе. Пьём текилу под душистую сигарку. Прожигаем теперь уж бессмертную житуху.

— Тут можно пьянствовать? И девочки… и игры… — снова удивился Санёк. Впрочем, он только и занимался удивлением с тех пор, как стал душой и покинул землю.

— С бабками можно всё и везде, — просветил мексиканец.

Сане полегчало и даже похорошело. И он даже искренне заулыбался.

— И какие же пятаки здесь в ходу?

— Старые добрые американские доллары… катят и английские фунты. Ну и, конечно, золото любой пробы и в любом формате!

— А русские рубли, ёпт? — заинтересовался ворик.

— Ситуация такова. На сто русских рублей можно купить то же самое, что и на один американский доллар, — разъяснил Игнасио.

— С чего рубль такой дешёвый?

— Не знаю… Я всего лишь управляющий гостиницы, а не финансист.

— Здесь что, такая традиция? — насмешливо поддел Саня. — Лепить отговорки. Я не финансист, я не учёный…

— Ты о чём, чувак?

— Проехали, но пасаран, — Сидоркин бодро вскочил с коечки, прошёлся крупным шагом по номеру. — Я вот чего не догоняю. Ты сказал, что русский — любимый язык Иисуса. А раз так, то вы…

— Санечка! — перебил потомок конкистадоров. — Если русский — любимый язык Иисуса, это не значит, что должно преклоняться перед всем русским. На Небесах из русского ценятся ток язык и бабы.

Привычка — дело наследственное. Все потомки Америго Веспуччи пытаются открыть свои америки… а на всех америк не хватает. Сидоркин усмехнулся:

— Русские бабы ценятся везде. Ну, хоккей, и как сюда попадает бабос? Неужто с Земли? — Он саркастически залыбился.

— Само собой, с Земли, — удивился мексиканец. — Не сами ж мы бабки печатаем.

— Дак разве возможно такое? — вскричал Сидоркин. — Даже присказка бродит по планете: «Нажитое богатство в гроб не положишь».

— А зачем его в гроб класть? В гроб — незачем, сгниёт. А с собой захватить надо. Здесь не будешь ни в чём нуждаться. А если хватит капусты, то за взятку можно попасть в рай, и даже… в Эдем, — понизил голос до шёпота управляющий. — Но в Эдем не советую, скучно там! А вот в раю ребята гуляют отлично! — Мексиканец отлепился от подоконника, приблизился к вору, похлопал по плечу. — Так-то, Саня.

Он направился к выходу, на пороге задержался. Произнёс веско:

— У меня впереди вечность, а у тебя только неделя. Дальше… ну ты понял, — Игнасио любезно подмигнул. — Если денег с собой привёз, то обращайся, так круто ты ни с кем их здесь не потратишь! Я обитаю на первом этаже. Комната три-три.

Мексиканец ступил за порог. Помахал на прощание ручкой.

— Ты купил свою должность? — невзначай бросил вслед карманник.

Игнасио немного потоптался у порога. Вернулся в комнату, прикрыл дверь. Сказал с угрозой:

— Не твоё собачье дело! И поменьше болтай, амиго. Если слух о взятках дойдёт до Иисуса, то проблемы будут у многих… надеюсь, тебе не наплевать на других босяков?

— Думаешь, Иисус не в курсах?

— В курсе, да. Взятки никому не удалось искоренить. И вряд ли удастся. Но официально их нет! Не надо лишний раз нервировать Иисуса. Бывай, земеля!

Игнасио окончательно удалился.

52. Развод от монаха

Дьявол сидел за столом в своём кабинете. На сей раз на нём красовался торжественно-красный костюм. Демоны аналогично принарядились: их шерстяные задницы обтягивали одинаковые красные шорты.

— Что это? — вдумчиво спросил шеф, держа на уровне хари, двумя пальцами, связку из двух ключиков с брелоком.

— Ключи, герцог! — вытянулись нечистики в струнку, как солдатики.

— Вижу, — внешне спокойно согласился шеф. — Я вам чего там приказал, а? Доставить золотые ключи!